подошёл к спящему и начал трясти за плечо, но тот не реагировал.
– Пётр Владимирович, сходите за экипажем, будьте любезны. Такого погрузим, пьяного и поедем до усадьбы, там переночуем. Очень рано отправимся в Тулу. Есть ли дорога короче той, что мы приехали? Минуя Венёв. Хотелось бы пораньше завтра быть в Туле. Да и не заезжать к Ржевскому, – уточнил у Петра, сыщик.
– Есть дорога через Бобрики.[69] Верст семьдесят до Тулы будет. Если очень рано выедем, то к вечеру в Туле обязательно будем, – ответил Пётр и отправился за экипажем.
Погрузив задержанного в экипаж, они вернулись в усадьбу. За отдельную плату управляющий позволил им переночевать в гостевых комнатах господского дома. Осуждающе посмотрев на пьяного Майлова, только и сказал: «Да, яблоко от яблони недалеко падает».
Ночью Пётр и сыщик дежурили при задержанном посменно. Утром, загрузив уже почти отрезвевшего и испуганного мещанина, не понимающего, что произошло, но страшно испугавшегося новому появлению Тулина, отправились в Тулу.
В дороге Майлов разговаривать отказался, сделал вид, что не понимает, почему он задержан. Поведение его было весьма удручённым, глаза тоскливыми и безрадостными. Сидя в экипаже, он всю дорогу вздыхал и плакал. Может спьяну, а может от каких-то душевных переживаний.
Глава 18 Освобождение преступников
По прибытию в Тулу, экипаж немедленно последовал в жандармское управление. Наступал вечер. Задержанного передали жандармским офицерам для допроса. Генерала Муратова не было, он находился в общественном присутствии, на котором губернатор проводил городское совещание. Обещав прибыть через три часа вновь, Евграф и Петр убыли на квартиры для того, чтобы привести себя и внешний вид в порядок. Через три часа они вошли к Муратову в кабинет, прибыв вновь. Он их уже с нетерпеньем ждал.
– Ну что господа, молодцы, быстро вы его нашли. Мещанин, Александр Майлов, сознался в конокрадстве и уже написал письменные показания, своей личной рукой, – обрадовал их генерал.
– Каким образов ваше высокопревосходительство этого удалось добиться. С нами, этот Майлов, разговаривать отказался, – уточнил удивлённый сыщик.
– Всё очень просто. Мы предъявили ему две статьи уголовного уложения государства и у него появился выбор. Если он сознается и расскажет обо всём случившиеся и назовёт подельников по делу о конокрадстве, тогда ему светит год общей тюрьмы. Так как вы, Евграф Михайлович, знаете, что, за кражу или сбыт краденной лошади положено заключение в общую тюрьму до года. Если будет доказан постоянный промысел, то и ссылка. В его случае суд я думаю ограничиться годом заключения. Если он не желает признаваться и говорить правду, тогда ему ожидается каторга, как политическому революционеру, за укрывательство, чтение и распространение газеты: «Вольное слово». Он выбрал первый вариант и всё рассказал. Совсем, малый, не глуп! – ответил Муратов.
– Это очень хорошо и существенно облегчает поиск коней. Возможно ли уточнить, ваше высокопревосходительство, не задержаны ли предполагаемые конокрады, Мокшанцы? Скорее всего Майлов и они, это единая артель воров? – уточнил сыщик.
– Ничего радостного нет, господа. Пока нет результатов, деятельности Рязанской и Тамбовской полиции. Хотя я уверен, что все необходимые действия проводиться, и в ближайшее время мы узнаем об их задержании. Но я почему-то уверен, что они не конокрады. Слишком откровенно себя вели при проезде через заставу. Да и зачем простым мужикам в такую историю ввязываться. Скорее всего это ложный след. Для пользы дела расскажу вам, что стало известно со слов этого господина Майлова, Ваше мнение меня очень интересует. Как вы оцените его чистосердечное признание, – заявил генерал Муратов.
Дело со слов, мещанина, было так: «Господин Майлов жизнь вел разгульную и весёлую. Карточные игры, бордели, изрядное пьянство. Постоянной работы не имел, перебивался временной, составляя всякие письма и ходатайства по просьбам безграмотных людей. Сам он, грамотой владел. Но основным его доходом была карточная игра, которой он занимался в обществе дворян, приказчиков и мещан, не высокого уровня. Надо сказать, видимо в азартных играх ему везло. Так как небольшой доход у него был. Так вот однажды он познакомился с публичной девкой, некой Варварой. Отношения с ней развивались и вскорости они начали встречаться. Возможно она встречалась с ним специально, с весьма конкретной целью. После нескольких встреч, девица предложила ему жить вместе, единой семьёй. Майлов похоже влюбившись в неё, немедля согласился. Прошло некоторое время, около двух, трёх месяцев. Девица поставила условия, о том, что для семьи нужны деньги. При этом сообщила, что якобы она уже в положении, понесла от него. Для поправки дел в финансовом плане, та девка предложила ему хорошее выгодное дело. Она рассказала, что голова города приобрёл дорогих коней на свой конезавод, в Прилепах, для разведения породистых рысаков. Цена этих коней доходит до восьмидесяти тысяч. Украсть и продать коней не представляет труда. Девка поделилась с ним, что её брат входит в артель конокрадов. Поэтому он, то есть брат, всё провернёт вместе с артелью и без особого его участия. Для этого необходимо дождаться, когда на конезаводе будет очень мало ночных рабочих, затем усыпить сторожа. Роль Майлова заключалась в следующем, он лишь только был обязан рассказать, когда настанет удобный день и удобный, располагающий момент. После этого Майлов, должен был уволиться и ждать в селе Умновщина, обещанные деньги. За это ему обещали пять тысяч рублей и вечную любовь девицы. Он согласился, но дальше, по его словам, всё пошло не по намеченном плану. Ночью его схватили неизвестные лица. Затем избив, самым издевательским образом, оттащили в пещеру на берегу Упы. Там поместили, как в дальнейшем он узнал при освобождении, вместе с кучером Васькой. Несколько раз пнули обоих и пригрозили смертью, если будут много болтать. Разговор он подслушал и в дальнейшем рассказал вам полностью. Это его единственный поступок, продиктованный ненавистью к похитителям. В общем, будучи человеком боязливым, он страшно испугался и решил ехать в деревню Умновщина. С одной стороны, он боялся и страшно опасался наказания со стороны Добрынина, с другой стороны боялся полиции. Кроме того, опасался и неизвестной артели конокрадов. Но всё-таки надеялся на деньги, которые ему обещали, и любовь Варвары. В общем он довёл себя до отчаяния, ещё бы не много, и наложил бы на себя руки. Получается вы его почти спасли. Только одно плохо он не знает, где кони. Что вы обо всём этом думаете? – удручённо подвёл итог разговора, генерал.
– Ваше высокопревосходительство, думаю я вот что. Посмотрите, что происходит и к чему мы подошли, в расследовании этого дела. Мы имеем семью Майловых, конокрадов и грабителей почтовых экипажей. Кроме того, младший Майлов замешан в революционном движении. По всем законам им всем троим светит каторга. Доказательств у нас достаточно, а оправдания у них шуточные. То есть у нас иметься полное право их осудить немедля. То, что кони не найдены играет против них, и усугубляет их вину. Вы со мной согласны? – уточнил Тулин.
– Да, полностью с вами согласен. Каторга по ним плачет, – ответил генерал Муратов.
– Тогда я предлагаю их временно отпустить за недоказанностью улик, – подвел итог сыщик.
– По-моему, вы Евграф Михайлович, сошли с ума, – раздражённо сказал начальник жандармского управления.
– Совсем нет. Мне кажется есть третье лицо в этой драме. То которое очень хорошо всё режиссирует и старается управлять процессом розыска. Посудите сами. Мы узнали, что конокрады проживают на улице Ушкинской от Александра Майлова, а он от неизвестных лиц. В ходе розыска вышли на его родителей. Если бы он был с ними связан в одном деле, тогда зачем ему их раскрывать. Значит он с ними в деле не стоял и совместных преступлений не совершал. Потом зачем направлять следствие по ложному следу в Мильшино, в усадьбу Ржевского, его недруга? Мне кажется только за тем, чтобы тот рассказал про Майлова и его жизнь, и указал место, где он